В Москве
Стара,
как горы,
бабушка моя.
За жизнь она ни разу не рискнула
Не то что съездить в дальние края,
Но даже — в отдаленные аулы.
И вдруг совсем нарушился покой —
И надо же такому приключиться:
Я еду в отпуск
и везу с собой
Ее, старуху,
поглядеть столицу...
Ходила по весенним площадям.
Все охала да ахала седая,
Смотрела на дворцы,
на модных дам,
На яркие витрины,
на трамваи.
Ее смущал иной московский дом,
Что и во сне, пожалуй, не приснится.
И удивлялась:
— Вероятно, в нем
Весь наш аул сумел бы уместиться?!
— А вечером в гостинице,
едва
Мы на диван, усталые, присели,
Я к ней с вопросом:
— Нравится Москва?
Она диван погладила без цели,
Платок свой развязала не спеша
И мне негромко отвечала:
— Что же,
Москва... она, конечно, хороша,
Да на аул нисколько не похожа.
В ауле люди ласковей живут:
Друг друга знают, в гости приглашают,
В ауле все понятное,
а тут
Друг друга люди и в лицо не знают.
Живут без огородов, без отар
И нет колодцев наших с журавлями,
И все спешат, как будто на пожар,
Куда спешат —
не ведают и сами.
Всем некогда, кого ты ни спроси,
Уж больно суетлив народ столичный...
— Но ведь тебе понравилось такси?
— Мне на арбе покойней и привычней.
— Ну, а метро понравилось, скажи?—
Рукой прикрывшись, бабушка зевнула.
— Красивое...
Где спать-то, укажи.
Куда Москве до нашего аула!
